Луна жестко стелет - Страница 37

Договорились, что если меня заметут, Ваечка найдет автомат и звякнет Майку, а потом вернется в гостиницу и дождется профа. Но я-то ни минуты не сомневался, что любого канареечного, который меня вздумает прихватить, хорошо приласкаю рукой номер семь.

Никакого шухера. Поднялся на пятый уровень, прошел весь поселок по пересечке Карвера, поднялся на третий, заскочил на Западный вокзал трубы за чемоданчиком с руками и инструментом, но скафа не взял. Пусть полежит там, пока без надобности. На вокзале болтался один канареечный, но интереса ко мне не проявил. Оттуда – на юг по хорошо освещенным коридорам и вон из города к договорному шлюзу тринадцатый номер в кооперативный туннель до фермы Дэвисов и дюжины других. Думаю, проф там и отвалил, но я не оглядывался.

Потоптался у нашего люка, пока Ваечка не появилась, и вскоре честь по чести доложился:

– Мам, позволь тебе представить. Это Вайма Бет Джонсон.

Мама обняла ее, чмокнула в щечку и сказала:

– Как я рада, что вы к нам заглянули, Вайма, милая! Наш дом – ваш дом.

Теперь понимаете, почему я так люблю нашу старушенцию? Теми же словами она могла бы заморозить Ваечку на месте, но смотрела на вещи просто и Ваечку приняла.

О перемене имени я Ваечку не предупредил, эта мысля пришла мне по дороге. Ведь в доме малышня есть, и пока она дорастет до понимания Вертухаева гадства, ни к чему рисковать насчет детского лепета про «А у нас гостила Вайоминг Нотт», поскольку это имечко значилось в «Особом фонде „Зебра“».

Но Ваечку не предостерег. Салага я был в конспирации.

Однако она врубилась, и хоп-хны.

Грег был уже в своем церковном, до выхода ему оставались минуты. Мама без спешки представила Ваечку линии мужей: Деду, Грегу, Гансу, – потом линии жен: Людмиле, Леноре, Сидре, Анне, – и всё с милой обходительностью. Потом настала очередь детворы.

Я сказал:

– Мам, извини, хочу руку сменить. У нее только бровки на миллиметр подпрыгнули, мол, при детях ни к чему, так что я добавил:

– Да знаю, что времени в обрез, вон Грег на часы зыркает, улавливаю. Но мы с Ваймой тоже в церковь собираемся, так что извини, будь добра.

Она засияла.

– Конечно, дорогой.

Обернулся я мигом. Гляжу, а Мама Ваечку за талию держит. Тут и я засиял.

А руки я менял – седьмой номер на «компанейскую». А заодно, раз простили, в телефонный отсечек нырнул и набрал «MYCROFTXXX».

– Майк, мы дома. Но выходим в церковь. Вряд ли у тебя есть туда канал, так что позвоню попозже. От профа было что-нибудь?

– Пока нет, Ман. А что за церковь? Кое-какие у меня на проводе.

– Опора скинии пламенного покаяния.

– Не упоминается.

– Кореш, не забегай вперед. Они встречаются в зале общины «Запад-3». Это на юг от Кольцевой станции номер…

– Уловил. Там есть канальный вход и телефон в наружном коридоре. Приложу ухо на оба.

– Майк, шухера не предвидится.

– Профессор то же самое считает. Он как раз сейчас звонит. Вас сконтачить?

– Времени нет. Будь!

С тех пор так и пошло. Постоянный контакт с Майком, чтобы знал, где мы и куда собираемся. Если у Майка там есть кончик, он слушает. Заподозрив в то утречко, что Майк способен слушать по телефону с неснятой трубкой, я от этого открытия поначалу взыграл, поскольку в чудеса не верю. Но, подумавши, осознал, что телефон может быть подключен центральной системой без вмешательства человека, если у нее есть такое желание. А желание у Майка было, как говорится, «балшойе».

Как Майк представлял себе «наружный коридор», сказать трудно, поскольку для него «пространство» было чем-то не таким, как для нас. Но у него была заложена в память «карта» – структурная схема инженерных сетей Луна-сити, так что он почти всегда мог сопоставить «наш» Луна-сити со «своим» и вряд ли хоть раз сбился.

Так что со дня тайного сговора мы постоянно были в контакт с Манком и друг с другом через его обширную нервную систему. И будя об этом если специально не занадобится…

Мама, Грег и Ваечка ждали меня при наружном люке. Мама била копытами, но улыбилась. Я заметил, что она ссудила Ваечке накидку. Как и всем лунтикам, ей до фени было кто в чем щеголяет, она привыкла, но церковь – особь статья.

Мы успели хотя Грегу пришлось сходу идти на амвон, а нам – на сидячие места. После такой беготни я впал в теплую одурь. А Ваечка еще и слушала проповедь Грега и либо знала наш псалтирь, либо приспособилась подглядывать у соседки.

Когда мы вернулись домой младшие уже легли и большая часть взрослых тоже. На ногах были только Ганс и Сидра, Сидра подала соевое какао с домашним печеньем, и все отправились на боковую. Мама отвела Ваечке комнату в детском туннеле, по-моему, ту, в которой последнее время жили двое младших пацанов. Как перетасовала, не спрашивайте. Главное, было ясно, что дает гостье лучшее, что имеем, чуть ли не к старшим девочкам готова Ваечку устроить.

В ту ночь я спал с Мамой отчасти потому, что наша старшая жена – мастерица нервы успокаивать, а нервотрепки мне крепко досталось, а отчасти – чтобы она видела, что я не намыливаюсь к Ваечке тайком. Моя мастерская, где я спал когда спал один, была всего в одном колене от Ваечкина люка. Мама сказала мне как по-печатному «Давай дорогой! И не заливай мне как насчет тебя следует понимать. Шмыг-шмыг за моей широкой спинкой».

На фига это нам было? Устроились в постели, потрепались без света, и я отвалил на бочок.

Но вместо того, чтобы пожелать мне спокойной ночи, Мама сказала:

– Мануэль, с чего это твоя милая гостьюшка вырядилась под афро? На мою мысль, натуральный цвет ей больше к лицу. Хотя, конечно, кем она ни прикинься, ее не убудет, она всяко душечка.